Театры Челябинска

В Челябинске очень насыщенная театральная жизнь: постоянно действуют семь театров, имеющих государственный либо муниципальный статус, а также театр современного танца.

Любителям культурно провести время рекомендуем обязательно окунуться в насыщенную театральную жизнь Челябинска.

 

Театр драмы

 

Театр оперы и балета

 

Кукольный театр

Театр Манекен

Камерный театр

Челябинский молодёжный театр

Театр ЧТЗ

Цирк

Челябинский театральный журнал- это информационный и творческий контакт с профессионалами театра и простыми зрителями;

История «дома на площади» и его знаменитых обитателей

Челябинский вариант «дома на Набережной». 

Дом облисполкома, дом с Центральным гастрономом, дом на площади — как бы его ни называли, он был и остаётся главным домом центра Челябинска. Здесь жили люди, ставшие историей. Не только города Челябинска, но и страны. И даже человечества. Вспомним некоторых из них. Но сначала о самом доме.

Картина Игнатия Вандышева

Дом-образец

Как малыш держится за юбку матери, Челябинск в первые годы развивался и рос рядом с Миассом, старался не отходить далеко. Это был провинциальный городок без особых амбиций, в том числе и архитектурных. В 1930‑е годы начинают строиться челябинские заводы-гиганты — тракторный, металлургический. В январе 1934 года Челябинск становится административным центром только что образованной Челябинской области. В город приезжают ленинградские архитекторы и приступают к разработке первого генерального плана Челябинска. Он датирован 1934-1936 годами.

Главной улицей города про этому проекту становится улица Спартака — нынешний проспект Ленина, вытянутый от входа в Центральный парк культуры и отдыха до насыпи Транссиба. И тогда же начинается строительство «дома облисполкома». Вокруг площади Революции предполагалось сконцентрировать административно-политический центр Челябинска. Но красивые проекты ленинградского института были осуществлены лишь частично. Помешала война.

Интересно рассматривать старые фотографии. Даже не сразу поймёшь, что за место на снимке. Вот одна из таких фотографий — первая черно-белая, на странице справа. Кажется, снимок сделан больше века назад, ещё до революции. Но в кадре «идёт» трамвай. Это нынешняя улица Цвиллинга, трамвай в кадре переезжает современную площадь Революции, а снимок датирован 1933‑м годом. Эта пустынная широкая улица — нынешний проспект Ленина. Справа белый двухэтажный дом — сейчас на его месте гостиница «Южный Урал».

За трамваем несколько одноэтажных домов — видите? Вот на их месте и построят «дом на площади». Пройдёт всего несколько лет, он вырастет и станет доминантой центрального архитектурного ансамбля — первое семиэтажное здание Челябинска. Можно сказать, на этом закончится история провинциального захолустья — новорождённая административная единица Челябинск начнёт приобретать монументальный вид. Невразумительный малоэтажный район станет центром.

«В первые годы, казавшийся гигантом, дом задал городу новую меру, поднял его сразу на две-три ступени выше. Челябинск заявил о намерении расти, предсказал своё будущее. Все, что будет построено после, должно было иметь в виду дом-образец», — писали авторы книги «Что посмотреть в Челябинске».

Удивительно: ещё живы люди, которые мальчиками и девочками ходили по центру города, как на этом снимке. В 1933 году родился мой отец, далеко от Урала, в Белоруссии. Пройдёт много лет, и он с семьёй будет жить в том самом «доме на площади», которого ещё нет на этой старой фотографии.

В этом доме жили люди, чьи имена вошли в национальную и мировую историю. Рассказывает о некоторых из них журналист Сергей Белковский.

Александр Чижевский

Александра Леонидовича Чижевского назовут Леонардо да Винчи ХХ века. Известный широкой общественности как автор «люстры Чижевского», он был соратником Константина Циолковского и основал новую науку — космобиологию, объясняющую, как процессы в космосе и на Солнце способны повлиять на происходящее на Земле, и на животных и людей. Ещё в 1939 году первый Международный конгресс по биологической физике и биологической космологии в Нью-Йорке направил меморандум о научных трудах Чижевского в Нобелевский комитет, но учёный под давлением советских властей был вынужден отказаться от выдвижения на премию.

В Челябинск Александр Леонидович приехал осенью 1941 года вместе с эвакуированным Малым театром, актрисой которого была его жена Татьяна Сергеевна Рощина. Супругам выделили две комнаты в коммунальной квартире в доме № 36 по улице Цвиллинга. Чижевский поступил на работу в областную больницу и служил консультантом в лечении огнестрельных ран, ожогов, язв с применением ионотерапии.

21 января 1942 года Чижевский был арестован. Донос на учёного написал его коллега — врач, которого эвакуировали в Челябинск вместе с ним, и Александр Леонидович даже уступил ему одну из выделенных комнат в коммуналке. По слова этого врача, Чижевский на одной из остановок поезда по пути в Челябинск якобы махал белыми перчатками и подавал знаки немецким бомбардировщикам.

Александр Леонидович больше года проведёт в Челябинске — в тюрьме НКВД. В марте 1943 года он будет осуждён на восемь лет исправительно-трудовых лагерей «за антисоветскую агитацию и контрреволюционную деятельность» с конфискацией библиотеки.

В результате учёный попадёт в одну из «шарашек» — научно-исследовательских лабораторий в системе ГУЛАГа, в Карагандинском исправительно–трудовом лагере ему даже разрешили создать кабинет аэроионификации и изучать воздействие электричества на кровообращение.

В Челябинск Чижевский больше не вернётся.

Его жена Татьяна Сергеевна спасёт архив учёного — вывезет из Челябинска и сохранит пятнадцать ящиков рукописей. Во время войны это был без преувеличения подвиг.

Николай Тимофеев‑Ресовский

Генетик, радиобиолог, один из основоположников молекулярной биологии, знакомый соотечественникам по роману Даниила Гранина «Зубр», Николай Владимирович Тимофеев‑Ресовский прибыл в Челябинск в начале 1947 года не по своей воле - в качестве заключённого.

Он был осуждён за то, что изменил Родине: в 1925 году нарком Семашко откомандировал ученого в Берлин, где Тимофеев‑Ресовский работал руководителем отдела генетики и биофизики в Институте исследований мозга.

Биолога обвинили в том, что он не вернулся в СССР, а продолжал научную деятельность за границей. «Зубра» осудили на десять лет лагерей, он оказался в том же Карагандинском лагере смерти, что и Александр Чижевский.

Через полгода его, умирающего от пеллагры (острый авитаминоз) отправили в Москву, в спецбольницу МВД. А затем - направили для дальнейшего отбытия наказания в Челябинскую область — научным сотрудником на «Объект 0211». Так называли тогда в документах будущий Озёрск.

Тимофееву-Ресовскому было поручено заниматься исследованиями воздействия радиации на живые организмы. Его лаборатория «Б» на берегу озера была засекречена и отрезана от мира рядами колючей проволоки и глухим лесом.

Но условия для работы были просто идеальными. Учёному дали выписать из Германии коллег по Институту мозга, к нему приехала жена, семье предоставили деревянный дом на берегу озера. Он сохранился и сейчас.

В лаборатории «Б» Тимофеев‑Ресовский занимался вопросом дезактивации воды и почвы. Была выполнена уникальная в истории радиобиологии работа по изучению накопления и влияния радиоактивных изотопов, созданы основы биологической защиты и очистки от радиоактивных загрязнений.

Через тридцать лет именно эти уникальные разработки Тимофеева-Ресовского были использованы для очистки грунта и воды в районе аварии Чернобыльской атомной станции. Исследователи отмечают, что без научного прорыва в лаборатории «Б» не удалось бы наладить надёжную работу атомных электростанций и создать атомный ледокольный флот на Крайнем Севере. Именно здесь было положено начало ядерной медицине.

В 1953 году с Зубра сняли судимость, но Москва была для него закрыта, и он переехал в Свердловск, где руководил отделом Института биофизики Уральского филиала Академии наук. В Челябинске — в том самом «доме на площади» — он бывал в гостях у друзей, о чём свидетельствует мемориальная доска: «Здесь часто бывал у своих знакомых Зубр, учёный Н. В. Тимофеев‑Ресовский». Рядом на стене находится мемориальная доска в память Александра Чижевского.

Григорий Зискин

Бывший директор Челябинского завода К-4, переименованного позже в «Завод оргстекла», был одним из создателей прозрачной брони — той самой, непробиваемой, спасшей жизнь многим лётчикам во время войны. Он был одарённым учёным, химиком, автором тридцати изобретений.

Григорий Зискин прилетел в Челябинск в декабре 1941 года из Ленинграда, где возглавлял Лабораторию органического синтеза Химико-технологического института имени Д. И. Менделеева. Ему и группе из тридцати специалистов секретного ленинградского завода К-4 было поручено наладить в Челябинске производство авиационной брони. Эвакуировались из Ленинграда в такой спешке, что даже не успели вывезти оборудование. У Зискина были только люди и помещения двух местных заводов: дрожжевого и безалкогольных напитков. С ленинградского К-4 в Челябинск прибыло шесть инженеров и пять рабочих. Все нужно было начинать с нуля и в максимально короткие сроки. Первыми рабочими на будущем заводе оргстекла были молодые девушки, работавшие на дрожжевом производстве.

В феврале 1942 года К-4 (будущий завод оргстекла) был готов к сдаче. Григорий Зискин был назначен главным инженером. И в 1942 году после сотен опытов и лабораторных испытаний завод уже начал выпускать прозрачное бронестекло для военных самолётов. Ничего подобного в немецкой авиации не было, и воспроизвести эту технологию в Германии не смогли. Пуля оставляла трещину, но стекло не ломалось, не крошилось. И лётчики оставались живы.

После войны Григорий Львович Зискин стал директором завода оргстекла. «У него была потрясающая память на людей, — вспоминала одна из ветеранов этого завода. — Он знал всех рабочих по имени-отчеству и за руку здоровался с каждым. Будучи лауреатом Сталинской премии, обедал вместе со всеми в заводской столовой, стоял в общей очереди с подносом. За столиком к нему обязательно подсаживались сотрудники с разными вопросами и проблемами, и он тут же что-то решал».

Григорий Львович не вернулся в Ленинград и последние годы жил в «доме на площади». Его дочь, в прошлом главный кардиолог Челябинской области, Эмилия Волкова вспоминала, что в их семье всегда царили мир и согласие. Профессию Волкова тоже выбрала благодаря отцу. Она с детства хотела изобрести лекарство, которое вылечило бы его от болезни сердца. Долгое время она его спасала: где бы ни находилась, всегда успевала к отцу, чтобы снять сердечный приступ.

Орлов дал Пугачёвой шанс стать народной

Мало кто знает, но Алле Пугачёвой стать «народной» вместо себя предложил челябинский режиссёр Наум Орлов.

Нужно было решить – кому дать высокое звание народного артиста СССР: режиссёру, входившему в комиссию по госнаградам при президенте или эстрадной певице Алле Пугачёвой. И челябинский режиссёр сделал свой выбор.
Он мог стать знаменитым режиссёром в Кишинёве или во Владивостоке. А стал – на Урале, в Челябинске.
Именно в эти города тогдашнего Советского Союза предлагало Министерство культуры поехать Науму Орлову. Работал он в то время в казанском театре. Недавно начал жить с Розой, новую семью решили начинать на новом месте. И Наум поехал в Куйбышев, где выступал на гастролях Челябинский театр драмы. Посмотрел спектакли, познакомился с артистами, с директором театра и позвонил в Казань: «Роза, мы никуда не едем, возвращаемся в Челябинск».

«Возвращаемся» было сказано, видимо, не случайно. В Челябинске он уже был со своими родителями в годы Великой Отечественной войны. Его отчим и мама работали в Киевском медицинском институте, который был эвакуирован в Челябинск. Отчим был по хозяйственной части, а мама трудилась в профкоме института. После школы Наум даже побыл студентом политехнического института, куда поступил на тракторный факультет по настоянию родителей, чтобы обрести специальность.

С Розой Захаровной Орловой мы сидим на скамейке на Кировке возле дома, где с фасада смотрит на нас памятная доска её мужу – Науму Юрьевичу Орлову.

«Доску перевесили, сейчас она высоко, даже цветы нельзя положить, – говорит Роза Захаровна. – Ничего, кладу цветы ему на могилу, когда бываю там».

В «доме на площади» они поселились в 70-е годы. Предшествовали этому радостному событию два неприятных – с молодого тогда ещё режиссёра дважды снимали на улице зимой дорогие меховые шапки. После спектаклей в театре приходилось возвращаться домой уже поздно, в темноте, а жили тогда в доме на улице Энгельса. И Роза как-то пожаловалась на это обстоятельство «культурному» чиновнику. Видимо, информация эта запомнилась, а когда в 1978 году драмтеатр выступил на гастролях в Москве, выступил триумфально, им предложили выбрать новую квартиру из нескольких вариантов.

Остановились на историческом доме на площади. Жили тогда в квартире несколько семей, они были рады новым хозяевам, потому что всем им дали отдельные квартиры вместо комнат в коммуналке.

«Хорошая квартира, – говорил режиссёр. – Только из окна виден театр». Тогда драмтеатр располагался в здании бывшего Народного дома, где сейчас Молодёжный театр. Ремонт в квартире сделали по рекомендации друга Владимира Глазырина, бывшего тогда главным архитектором города. Собственный кабинет в квартире у Наума Юрьевича появился лишь тогда, когда выросла дочь. Но всё равно он часто уходил в свой кабинет в театре. «Иногда я смотрела в окно, чтобы знать, когда ставить разогреть обед, – вспоминает Роза Орлова. – Муж звонил и говорил – выхожу из театра на обед. Правда, приходилось разогревать по нескольку раз, потому что, встретив кого-то по дороге, подолгу стояли и говорили о чём-то».

Во дворе дома режиссёр выгуливал собаку, а просто так на скамейке во дворе не сидел. Любил гулять пешком. Вместе с актёром Владимиром Милосердовым встречались у дома на площади и шли по проспекту до парка Гагарина, где вместе гуляли и беседовали среди сосен, а потом возвращались обратно, так же пешком.

А в квартире были знаменитые столичные гости, среди них – театральный критик Михаил Швыдкой, тогда он ещё работал в журнале «Театр», затем – министр культуры страны.

В «доме на площади» у Орловых бывали знаменитые актёры – Валентин Гафт, Константин Райкин, Галина Волчек. «Общались мы просто, нам было интересно друг с другом, давали друг другу творческую подпитку, – говорит Роза Орлова и уже с улыбкой добавляет: не думали, что надо сфотографироваться на память. Как это происходит сейчас».

Челябинский режиссёр входил в комиссию по присуждению госнаград при Президенте России. Был момент, когда решался вопрос: кому дать звание народного артиста СССР – Орлову или Алле Пугачёвой. Наум Орлов предложил Пугачёву: «Её народ знает больше, чем меня». И Алла Борисовна стала последней, кто получил это звание, скоро не стало СССР.

В Челябинске память о Науме Юрьевиче Орлове хранит театр, где в течение тридцати лет он был художественным руководителем. Сегодня Челябинский драматический теата носит его имя.

Есть медаль имени Наума Орлова «За честь и достоинство», которая учреждена региональным отделением Союза театральных деятелей и Челябинским театром драмы.

– Жаль, что он не дожил до наших дней, – говорит Роза Захаровна и смотрит, как по Кировке мимо нас идут молодые люди. – Что не увидел, как меняется наш город.

Галина Щербакова в Челябинске получила профессию и нашла любовь

Писательница Галина Щербакова стала знаменита после повести «Вам и не снилось», фильм по которой посмотрело более 30 миллионов человек. Этот фильм и повесть были про трагическую и прекрасную любовь школьников в условиях жёсткого тоталитарного государства. Повесть была блестяще экранизирована Ильёй Фрэзом и стала кинохитом советской эпохи.

Оказывается, в юности автор повести жила в Челябинске, и как раз в том самом «доме на площади».

Узнав об этом, написал её мужу Александру Сергеевичу Щербакову в Москву письмо с просьбой рассказать о челябинском периоде жизни известной писательницы. Он откликнулся на эту просьбу. «Посылаю Вам подборку отрывков из книги Галины «И вся остальная жизнь», – написал Александр Сергеевич. Так сложилось это заочное «интервью» с Галиной Николаевной.

О жизни в знаменитом «доме на площади»

«…Моему сыну два месяца, и у меня кончается декретный отпуск. Тогда, в конце пятидесятых, он, этот отпуск, был двухмесячный. Почти истерически я ищу няню. Нахожу её прямо на вокзале, в толпе бегущих из деревни людей. Это было время выдачи крестьянам паспортов в хрущёвскую «оттепель». Первые признаки свободы после Сталина, и сразу массовый побег из деревни. Я отлавливаю в толпе девчонку. Дома перво‑наперво вычёсываю из неё вшей. Потом облачаю её в собственную городскую одежду. Её удивляет комбинация: такая красавица – и под всем? Не видно же! Ей непонятен пояс с чулками, как непонятен он был моей маленькой внучке, когда я пыталась ей рассказать, что это такое.

Девушка остаётся и живёт, объясняя мне, хозяйке, что живёт она как в раю. Перед самым летом, проходит где-то полгода, я застаю барышню за интересным занятием. Она набивает в свой мешок не только те вещи, которые были ей отданы, но и те, что считались моими. На жалкий вопрос «Что ты делаешь?» она с лицом той тётки, что через полвека выдавливает людей в метро, объясняет мне:

– Вы думаете, я дура? Эсплутаторов давно прогнали, а вы остались. Теперь что ваше – то и моё.

Надо сказать, что всё происходит в коммуналке на глазах соседей. И я вижу, что она, коммуналка, на её стороне».

Как оказалась в Челябинске

«Я рано, на втором курсе университета, выскочила замуж. Молодого, с иголочки, мужа-философа направили на работу из Ростова в Челябинск, и я, как принято у русских женщин, тронулась за ним вслед на верхней боковой полке плацкартного вагона…

…1952 год. В Челябинский пединститут я попала случайно, что лишний раз говорит о том: все случайности — тщательно замаскированные закономерности, определяющие нашу судьбу.

После сочного, тёплого Ростова Челябинск 1953 года выглядел мрачным, а пединститут показался большой казармой, в которой как-то бестолково и уныло суетилось много окающих девчонок.

Всё меня тогда отталкивало от Челябинска, всё меня заставляло жалеть о брошенном Ростове. Я мёрзла, тосковала, и, казалось, ничто меня не примирит с переездом».

Что ещё надо женщине?

«Жили мы в школе. Муж преподавал в ПТУ и в школе вёл уроки психологии и логики. У нас собралась славная компания, в ней были и молодые ребята-журналисты. И они переманили меня в газету. Писала я какие-то заметки, они сразу пошли, меня всерьёз хотели взять в штат.

И вот однажды прихожу в редакцию, сидит какой-то мальчишка, которого я не знаю. И мне говорят: на работу мы тебя не возьмём, потому что на это место берут вот этого парня – Щербакова. Он был специалист, оканчивавший факультет журналистики Уральского университета, и, конечно, подходил лучше. Нас тут же познакомили, и у нас с Щербаковым начался бурный роман.

В Челябинске я прожила почти 10 лет. И когда меня спрашивают, что для вас Челябинск, – отвечаю: самые основополагающие годы моей жизни. Во‑первых, я там получила профессию – стала журналистом. Во‑вторых, я там нашла любовь. А что ещё надо женщине?».

В молодости Галина Щербакова жила в Челябинске, в Ростове, в Волгограде. Провинция – не рай небесный, говорила писательница. Но спустя годы те годы вспоминались ей очень светло. Особенно проведённые в Челябинске. «Я пытаюсь анализировать – почему? И думаю, это связано с тем, что эвакуированная в годы войны интеллигенция, особенно ленинградская, осела в Челябинске. Сразу после войны это была единая каша, в которой люди пытались выжить. А когда я приехала в 50‑е годы, то уже началось что-то образовываться… Стал строиться оперный театр, возник дивный симфонический оркестр. Я всё думала: откуда это? Челябинск – достаточно провинциальный город, почему здесь так легко всё это появляется? Раз – и построили оперный театр, раз – и приехал к нам Кондрашов с серией симфонических концертов. И вообще было очень много потрясающих гастролёров. Дрожжи, которые остались после эвакуации, дали замечательные всходы. Я до сих пор слежу за процессами культурной жизни, которые происходят в Челябинске, и думаю, что и сейчас он выше по своему нравственному, культурному потенциалу, чем Ростов, чем Волгоград».

Такие воспоминания оставила о Челябинске писательница. Мне было трогательно читать их, открывая для себя новые детали жизни и быта родного города. Особенно зная, что с Галиной Щербаковой мы жили в одном доме – доме на площади, хоть и в разное время. И работали в одной молодёжной газете, тоже в разное время. О челябинском периоде жизни знаменитой писательницы помнят земляки. Она стала лауреатом народной премии «Светлое прошлое».

Книга «И вся остальная жизнь» вышла в московском издательстве «Эксмо» в 2012 году, уже без Галины Николаевны. В книге были собраны интервью, эссе и журналистские заметки Галины Николаевны – уникальный материал, благодаря которому мы можем взглянуть за кулисы жизни талантливой писательницы. Увидеть в ней не только творческого человека, но страстную, умную и очень сильную женщину – под стать героиням её прозы.

Составителем книги стал супруг автора – Александр Сергеевич Щербаков, многие годы поддерживавший Галину Николаевну во всём и сохранивший огромный архив материалов. Несколько снимков из этого семейного архива, связанных с челябинским периодом жизни, он прислал для нашей публикации.

– Мы уехали из Челябинска в 1960 году и больше там не были, – написал мне Александр Сергеевич. – Галина не смогла приехать за Кентавром на церемонию «Светлого прошлого» из-за болезни. Олег Митяев попросил Викторию Токареву приехать и получить за коллегу награду. Та это сделала и, возвратившись в Москву, передала её Галине.

Оказалось, что Галина Щербакова стала не единственным лауреатом народной премии «Светлое прошлое» – жителями «дома на площади».

Соседи из «Светлого прошлого». Александр Пороховщиков

В этом доме жили трое лауреатов «Светлого прошлого». Они не были знакомы и жили в этом доме в разные годы. Но вот, спустя годы, их имена объединила премия и людская память. Об авторе сценария знаменитого фильма «Вам и не снилось» писательнице Галине Щербаковой мы уже рассказали.

Кто еще?

…Шла церемония вручения народной премии «Светлое прошлое». Народный артист России Александр Пороховщиков тоже получил своего «Кентавра». Стоя на сцене театра драмы, он с трудом сдерживал слезы. Он вернулся в город детства и юности, где не был 40 лет.

— Из Москвы в 1946 году мы уехали в Магнитогорск, где отчима назначили главным архитектором, - вспоминал актер. - В Магнитке жили до 1953 года. Когда Сталин умер, перевелись в Челябинск.

В Челябинске отчима назначили главным архитектором, поселились в «доме на площади». Здесь будущий актер закончил школу и несколько курсов медицинского института, затем семья переехала в Москву. Там началась новая уже актерская жизнь.

Он хотел непременно взглянуть на дом, где когда-то жила их семья, вспоминает челябинская журналистка Лидия Садчикова.

Из окна квартиры, примыкающей к той, которая принадлежала семье Дудиных-Пороховщиковых, выглянула пожилая женщина. «А я вас помню», — сказала она, и у Пороховщикова в глазах появились слезы. Их не смогли «сдержать» и роли «железных» чекистов, ни белогвардейских офицеров.

Александр Пороховщиков снялся в десятках кинофильмов. Среди них – «Свой среди чужих, чужой среди своих» Никиты Михалкова, «Завещание профессора Доуэля», «Наследница по прямой», «Два долгих гудка в тумане», «С любимыми не расставайтесь», «И ты увидишь небо», «Звезда пленительного счастья», «Бриллианты для диктатуры пролетариата», «Гори, гори моя звезда».

В Челябинске молодым человеком он, наверное, еще не думал о кино. Но этот период жизни оказался для него дорогим временем. Это стало понятно во время приезда в Челябинск.

Живописец – сын фотохудожника

Брат мой Игорь Белковский всегда подчеркивает, что он родился и вырос в Челябинске. Здесь сделал первые шаги в будущей профессии – первым его учителем стал ныне народный художник России Анатолий Николаевич Ладнов, с которым сына познакомил наш отец, Владимир Белковский.

В нашей квартире всегда было много фотографов – и челябинских, и приезжих. Гостили рижский фотохудожник с мировым именем Гунар Бинде, патриарх кино и фотограф Леонид Оболенский. Часто заходили «за советом» члены городского фотоклуба, ставшего в 60-70-е годы ярким явлением в жизни города: Юрий Теуш, Евгений Ткаченко, Сергей Васильев, Валентин Голованов, Юрий Рожков, Вячеслав Гнеушев.

Как говорили фотомастера, нужно «к Володе зайти посоветоваться». И заходили, и советовались. И получались фотошедевры, и они получали высшие фотонаграды, и сегодня стали «золотым фондом» челябинской фотографии.

Владимира Белковского не без оснований называли энциклопедистом фотографии, хотя она была для него любительством, точнее – любимым делом. Он был радиоинженером и всю жизнь проработал в производственном объединении «Полет».

Известна фраза: русская литература вышла из «Шинели» Гоголя. Перефразируя ее, можно сказать, что интерес и успехи челябинской фотографии «вышли» из Челябинского фотоклуба. Родоначальниками его были Юрий Теуш, Евгений Ткаченко, Владимир Белковский.

- Фотохудожник должен нести зрителю положительный заряд эмоций, чтобы он не изображал. – говорил отец, - Молодость или старость, радость или печаль. Фотография может быть черно-белой или совсем черной. Но нести человеку она должна радость и счастье, надежду и любовь, призыв к борьбе, а не к апатии и бессилию.

В перестроечные годы среди гостей появились новые имена. Например, Александр Починок, чья случайная встреча с моим отцом стала важной, может быть, судьбоносной. После одной из встреч, где выступал молодой челябинский экономист, отец предложил ему попробовать стать депутатом Верховного Совета – все было впервые. Отец взвалил на себя большую часть оргработы, а институт, где он работал, выдвинул Починка для участия в кандидатской гонке. Как известно, победили, с этого и началась политическая карьера Александра Починка.

Всю жизнь отец любил общаться с художниками, бывать у них в мастерской. У него, наверное, собрана самая большая фотоколлекция челябинского скульптора Льва Головницкого. Как-то даже отмечали у него дома Новый год. Запомнилось, было это в нашем с братом детстве, два момента. Автор «Орленка» подарил нам значки со своими творениями, хранятся до сих пор. А угощались печеной картошкой, с тех пор , если готовим такую, называем «по-головницки».

Так отец привел младшего моего брата Игоря в мастерскую к Анатолию Ладнову. Брат стал ходить в мастерскую живописца и «брать» у него уроки. Начал он это делать достаточно поздно, когда учился в пятом или шестом классе. А после восьмого класса 147-й школы, которую мы с братом заканчивали, Игорь поступил в Челябинское художественное училище.

Когда родилась дочка Настя, ее отец был совсем молодым человеком. Чтобы зарабатывать на жизнь молодой семьи, устроился художником-оформителем в кинотеатр «Знамя», там же сделал свою первую в жизни персональную выставку из этюдов маслом.

Затем было несколько попыток поступить в «суриковку» в Москве. Учеба. Это было поколение художников, которые вышли со своими работами на Арбат, затем в Битцевский парк и в Измайлово. Там молодого художника увидел известный московский галерист, и предложил поработать для его галерее в США. Спустя годы, некоторые работы того периода всплывают на международных аукционах, была картина и на знаменитом Кристи.

Известность экс-челябинцу принес живописный проект «Российские звезды в домашней обстановке», который поддержали Владимир Винокур и Иосиф Кобзон. Им понравилась сама идея показать всем известных людей не в «глянце», а такими, какими они являются на самом деле, без «звездного» налета.

А среди юношеских работ будущего академика живописи и лауреата премии «Светлое прошлое» есть несколько этюдов, сделанных из окна «дома на площади».

Самой популярной работой стала картина «Золотой дождик» с видом на магазин «Ритм». Она вошла в альбом «Челябинск глазами художников» и стала первой работой брата, за которую он получил гонорар. На областной молодежной выставке в зале на Цвиллинга ее купил тогда студент ЧПИ за 50 рублей. Игорь Белковский не раз вспоминал, что потом будут за его картины «другие гонорары», но тот самый первый он помнит и память о нем ценна художнику. Как и юношеские годы, проведенные в «доме на площади».

Два президента и «три мушкетера»

Семья Игоря Табашникова поселилась в этом доме в квартире Николая Михайлова, он был студенческим товарищем Табашникова, а в те годы – проректором пединститута.

- Квартиру получили по ходатайству папиного близкого друга Николая Николаевича Михайлова, тогдашнего проректора ЧГПИ, который переезжал на работу в Москву и оставлял эту квартиру нам «по наследству», – вспоминает Екатерина Табашникова. - У нас была семья из пяти человек, трое детей, а жили в двухкомнатной квартире в первой четырнадцатиэтажке у парка. Папа был тогда деканом филфака пединститута, нашу «двушку» отдали тоже преподавателю института, так что все было честно.

Конечно, это было очень круто: самое сердце города, окна на площадь. И пусть двор был неприглядный, часто стояли запахи отходов и мочи, но тогда на это мало обращали внимания. У меня, студентки, наконец-то появилась своя комната, пусть даже и через проходную комнату братьев, появился зал, где мы смотрели телевизор, принимали большие компании друзей. До сих пор помню, как папины друзья слушали на магнитофоне Высоцкого: «Кони привередливые», «Идет охота на волков» и т. д. Много размышляли, анализировали, ведь они все закончили гуманитарные факультеты, - вспоминает Екатерина.

«Чем была примечательна эта квартира? Тем, что в ней была «двухкомнатная» кухня, к кухне была пристроена маленькая комнатка для прислуги, дом ведь строился для работников облисполкома образовавшейся только-только Челябинской области. И были очень высокие потолки. Мне нравился лифт – такой ползущий в клетке домик с деревянными дверками, мне до сих пор иногда он снится.

Жили мы на одном этаже с главным режиссером драмтеатра Наумом Орловым. Я видела его в подъезде всего за эти годы всего несколько раз. Больше помнится его жена и дочь, которая как-то лечила меня от почечной колики. Еще у них была собака-спаниэлька, которая иногда приходила к нам поласкаться».

Игорь Николаевич Табашников окончил историко-филологический факультет ЧГПИ, но нашел свое призвание в газетном деле, а точнее - в оформлении газеты. Возможно, он был одним из тех, кто в советские годы стал специализироваться на создании моделей газеты. Много лет все газеты Челябинска и ряда других городов выходили по его моделям. В разные годы Табашников был редактором студенческой многотиражки «Молодой учитель». ответсеком «Челябинского рабочего» и «Вечернего Челябинска».

- В Москву папу пригласили работать по специальности ответственным секретарем газеты «Московская правда», опять-таки по инициативе Николая Николаевича Михайлова, который на тот момент работал в творческой группе главы государства Михаила Сергеевича Горбачева.

Когда началась перестройка, не в силах оставаться в «Московской правде» в силу того, что это был партийный орган, а после перестройки вообще всё рушилось и летело в тартарары вместе с КПСС, папа и его друг, главный редактор «МП» Валерий Петрович Евсеев придумали газету для московской интеллигенции «Вечерний клуб», которая стала очень популярной. Но случилось страшное и для редакции, и для нашей семьи. 31 августа 1993 года редакционная машина с четырьмя сотрудниками попала в смертельную аварию. Папы не стало в 53 года, на самом пике жизни, самом интересном ее этапе.

Екатерина Табашникова прожила в «доме на площади» все свои студенческие годы, отработала год в школе, потом работала в многотиражке торгового центра. В Москве 20 лет отдала популярному в те годы еженедельнику «Собеседник», редактором фотоотдела. Была замужем за известным актером Игорем Старыгиным, очень популярным он стал после фильмов «Доживем до понедельника», «Государственная граница» и, конечно, «Д`Артаньян и три мушкетера».

- Один раз Игорь Владимирович приезжал в Челябинск с антрепризным спектаклем, давал интервью, по моей просьбе даже передал привет всем моим друзьям через прессу, - рассказывает Екатерина. - К сожалению, я так много работала, что никогда с ним никуда не ездила, да и он этого не любил. Мои младшие братья теперь совсем взрослые люди, я горжусь ими. Дмитрий живет в Дубае, занимается недвижимостью. Николай Табашников стал журналистом, он - главный редактор телеканала «Моя планета», известный и уважаемый на телевидении человек.

А как эта история была связана с двумя президентами? Николай Михайлов уехал в Москву, чтобы готовить выступления для Горбачева, президента СССР. А в журналистском «багаже» Николая Табашникова было интервью «без галстуков» с Владимиром Путиным.

Вот такая история еще про одну квартиру в знаменитом «доме на площади».

Папа «Ю». Харис Юсупов

Когда на стене дома встречаешь памятную доску человеку, с которым когда-то и сам встречался не раз во дворе, то хочется, чтобы сохранялись о нем не только энциклопедические «строчки», но и живые истории.

В семье Хариса Юсупова такие истории хранят и передают от поколения к поколению. Об этом мне рассказал его старший сын Морис Юсупов.

Одна из таких историй - о том, как подростком Харис Юсупов и его младший брат чуть не умерли от голода. Была Великая Отечественная война. Жили в деревне, была зима, мать ушла в соседнюю деревню раздобыть еду. По дороге домой, женщина провалилась под лед. Ее чудом удалось спасти, а вот вся еда для себя и детей утонула.

Сама она заболела воспалением легких. А дома начался голод. Самый настоящий. Дошло до того. что Харис и его младший брат лежали просто дома и уже не было сил двигаться и ходить. Спас старший брат. Он был военным и в это время приехал навестить семью. Так появление брата стало счастливым случаем в жизни подростка Хариса Юсупова.

Еще одна история из военного детства. Про встречу со стаей волков.

За дровами приходилось ездить на санях за десяток километров. Нарубив, нагрузив дровами сани, стал возвращаться, как вдруг лошадь встала, как вкопанная. Их окружила стая волков. Юноша был один, схватил топор встал перед лошадью. Стал громко кричать, чтобы напугать хищников и размахивать топором. В итоге удалось добраться до деревни. Все закончилось счастливее, чем в похожем рассказе Василия Шукшина. Лошадь уцелела, а без лошади в то время семье в деревне выжить было очень трудно.

Попросил известного спортивного репортера Бориса Титова подобрать слово-образ, чтобы охарактеризовать Хариса Юсупова. Слово это нашлось быстро:«Глыба».

О силе отца Морис Юсупов вспомнил случай из своего детства. Когда отец повез его познакомить со своей родиной. Пришлось в брод переходить речку Юрюзань. Морис помнит, как отец посадил его себе на плечи и так – по грудь в воде - перешел реку. Мальчику было тогда лет восемь.

А про «глыбу». На свое пятидесятилетие, когда собрались его ученики, Харис Юсупов решил продемонстрировать свою физическую форму. И при своем немалом весе сделал стойку на одной руке. А затем на турнике подтянулся полтора десятка раз, опять же при своей нехрупкой фигуре. На пальце у него был перстень, привезенный им из Ирана. Перстень не выдержал и лопнул.

Как-то Владимир Путин во время визита в Челябинск посетил центр дзюдо. Там собралась тогдашняя элита региона. Он прошел мимо выстроившихся чиновников, здороваясь за руку. Его подвели к Харису Юсупову, став говорить, что это наш легендарный…

Путин прервал: вы думаете, я Хариса Мунасиповича не знаю.

С Морисом Юсуповым мы встретились во дворе дома на площади. У «их» подъезда. В квартиру к Юсуповым приходило много известных спортсменов, разных артистов. Бывало много гостей из Башкирии – депутатов, чиновников.

«Стены квартиры помнят много разговоров, а гости задерживались порой до утра, - вспоминает Морис Харисович. - А также пение отца. Ведь сначала отец учился в Уфе в театральном вузе. Всю жизнь он помнил много классических арий и народных башкирских песен. И любил их исполнять».

Удивительно, но дома всегда говорили на русском языке. Как-то спросил об этом у мамы, говорит Морис. Она ответила, что об этом еще в молодости попросил отец. Он плохо говорил тогда по-русски и хотел исправить этот «дефект».

В 1969 году сразу пять учеников Юсупова завоевали медали на первенстве СССР по самбо среди юниоров. Год спустя Валерий Двойников и Вячеслав Попов завоевали звание чемпионов страны. Уже тогда Юсупова заметили, и он стал тренером сборной СССР.

Сам Харис Юсупов был мастером спорта по нескольким видам борьбы – национальной борьбе куреш, классической, вольной борьбе и самбо.

Но главное – это его ученики. Челябинский тренер воспитал двух чемпионов мира, призера Олимпийских игр, 14 чемпионов Европы, 2 заслуженных мастеров спорта, 11 мастеров спорта международного класса, 250 мастеров спорта.

Инициатива открытия мемориальной доски на «доме облисполкома» принадлежит сыновьям знаменитого спортсмена. Во время открытия Морис Юсупов подчеркнул: «Папа Ю» – в истории спорта он останется под этим именем. В каждом из нас есть частица его души, поэтому светлая память о нем сохранится в наших сердцах, и будет передаваться нашим детям».

Память об этом доме живет и в Израиле

Жители «дома на площади» живут в разных странах, так сложилась судьба. Одна из них – журналистка Аида Злотникова, выпускавшая многотиражную газету «Молодой учитель» в пединституте, уже давно живет в Израиле. На просьбу вспомнить про жизнь в Челябинске и в этом доме охотно откликнулась и прислала свои рассказы, в которых легко встретил нужные «места».

Вот из рассказа «Старые босоножки»:

«Тоська принесла пельмени с груздями в театр.

– На, попробуй на дорожку. Этого точно у вас там нет.

– И облепихи ведь тоже нет, – тихо говорит Лора и засовывает коробку в сумку.

– Вы ненормальные, – ору я, – куда мне все это?

Прошло 10 лет, как мы расстались, уезжая, я думала – навсегда.

Но земля оказалась круглой.

Уехала в 20-м веке – встретилась в 21-м.

Как мы постарели. Я не узнала город, в котором прожила больше 40 лет, с перерывами на учебу и замужество».

В «дом на площади» Аида вселилась в коммуналку. Было это в далеком уже 1972 году. Соседями у нее была семья артистов драматического театра. Актера звали Саша, жену его Валя. Двери коммунальных комнат никогда не закрывались. Вечером к ним в гости приходил Андрей Михайлов – художник, чья мастерская была в этом же доме, только в подъезде, который выходил на улицу Кирова. Находилась мастерская там на последнем этаже.

Художник приходил не просто поболтать. Здесь его подкармливали. Уходя, он всегда оставлял записочку «Все было очень вкусно приготовлено».

Вот еще один фрагмент из другого рассказа Аиды Злотниковой «Баба Оля приехала». В нем, как раз, про жизнь в той коммунальной квартире:

«Она вскипятила чайник. И вышла на стук в дверь. Баба Оля . С банками варенья, соленьями и мешком картошки.

- Приехала посмотреть, как вы тут в коммуналке живете,- сказала баба Оля.

Где же я буду все это хранить, в ужасе подумала она, но у бабы Оли было такое радостное лицо, что она тут же потащила все это богатство в комнату.

-Девочки, давайте пироги стряпать,- захлопотала баб Оля.

Ну, а девочки – это, конечно, она, ее дочь и дочь бабы Оли – Люба.

«Комуналка» - огромный коридор, кухня, сундуки, еще коридор и двери в комнаты. У нее - самая большая. С балконом, выход на главную площадь города и памятник. С балкона, вы не поверите, - ОН – В.И.Ленин - с протянутой рукой. Это сейчас смешно, а тогда…

Перед праздниками городские власти балкон завешивали плакатом необъятных размеров - В.И.Ленин улыбался детям. Она острила: « Знаете, кто поселился в моей комнате?». И тихонько сообщала: « Вождь мирового пролетариата, лучший друг детей, догадайтесь, кто это?».

В день приезда Бабы Оли были другие праздники, и та с удовольствием вышла на балкон. Светилась разноцветная огромная елка.

- У тебя – царская палата,- других слов восхищения баба Оля не нашла.

На радостях испекли пирог с картошкой, луком и перцем. Пили чай с вареньем и пели песни. Бабе Оле все пришлось по душе.

- Я тебе на балконе хранилище устрою, пусть Ленин смотрит, как живут советские журналисты, - сказала баба Оля и пошла искать очередной сундук. Сколько историй помнила эта «коммуналка». Дни рождения, болезни, » посиделки» , когда некуда было деться от навалившихся забот. Здесь она принимала друга детства, приехавшего из Владивостока, чтобы сообщить, что он женился. Отсюда совершила безрассудный полет к любимому человеку…

Мо-ло-дость».

С этим домом у Аиды связано еще одно важное воспоминание. Когда-то в том же подъезде, где жила и она, можно было встретить Галину Щербакову. Будущая известная писательница жила тоже в коммуналке, только этажом выше, о ней мы тоже рассказывали в цикле «Дом на площади».

Когда Аида училась в восьмом классе, литературу стала преподавать Галина Николаевна. Аида считает, что для нее встреча с Щербаковой стала судьбой. Девушка хотела подражать учителю во всем: в манере говорить, читать стихи, вести урок, одеваться. На всю жизнь Аида запомнила все наряды учителя, в которых она приходила в класс.

«Теперь у меня на полках стоят ее книги, которые она написала за эти 40 лет, с автографами, - говорит Аида Злотникова. - Она стала известной писательницей, и я всегда говорю при случае: «Вы смотрели фильм «Вам и не снилось»? Сценарий и повесть написала моя учительница – Галина Щербакова».

Вспоминая жизнь в «доме на площади», Аида отмечает: «В этой квартире я прожила 20 лет. Именно эта «коммуналка» была первым моим прибежищем, когда я вернулась в родной город и пришла работать в газету. Стены этой комнаты, когда я ее увидела, были размалеваны какашками (в ней жила семья из 12 человек). Но мой брат Аркаша позвонил из Москвы своим друзьям – строителям, и они за один день сделали мне красивое и очень роскошное жилье. Мы с дочкой были самыми счастливыми. А в соседях у нас – справа – артисты драматического театра, слева – бывший шофер – дама, она возила – председателя облисполкома, еще тогда в 50-ые годы. И студенческая семья, снимающая комнату тоже у какой-то знаменитости. Мы не ссорились. Аккуратно выстаивали очередь в туалет и в ванную комнату. На кухне не заглядывали в кастрюли друг к другу, только угощали. И болтали».

Такая вот история – про еще одного жителя «дома на площади» в Челябинске. Впрочем, как понимаете, рассказ получился не только об этом.

А закончить его стоит хорошей новостью, полученной в декабре. Рассказ «Старые босоножки» победил в конкурсе, который проводил Союз русскоязычных писателей Израиля. Он войдет в том прозы лауреатов этого конкурса. А презентация состоялась в декабре в Культурном центре посольства России в Израиле в Тель-Авиве.

ххх

Такова история этого дома на площади. Конечно же, далеко не полная. Этот дом, как кирпич, как фундамент, на котором построен облик всего архитектурного ансамбля центра города. Дом давно стал визитной карточкой Челябинска.

Жители этого дома - одни вписали свою страницу в историю науки, кино и искусства, спорта.

А все вместе они – были соседи, жители одного дома. И память о них хранят и стены этого дома и жители Челябинска. Источник